Татаринов С. И., Адамов И. А. Край Бахмутский: Очерки исторического краеведения. — Артемовск, 1992. - 56 с.
Скачать PDF
Село Скелевое (урочище Скелеватое) — одно из старейших в районе. С давних времен в этом защищенном от ветров месте находилось казацкое поселение. О тех днях и будет наш рассказ.
...Весенним, но морозным мартовским утром 1722 года Бахмутский ландрат Никита Вепрейский у одного из солеварных колодцев встретил капитана Семена Чиркова. Тот только что обошел Банный, Крымский и Московский бастионы крепостного вала, проверил, как несут постовую службу солдаты и теперь пришел, погреться у костра, пылающего под сковородой с рапой.
— Ума не приложу, где еще рубить дрова?—пожаловался капитану Вепрейский,—уже в окрестностях Бахмута одна молодая поросль осталась. А под каждую сковороду вишь сколько нужно поленьев?
Семен Чирков отвел покрасневшие руки от костра, неспеша достал серебрянную табакерку, попользовался ней и ответил:
— По-моему, вообще, не гоже лес вокруг крепости и по берегам реки Бахмут рубить. Земля от этого будет распыляться, а река заиливаться.
— Хорошо ты рассуждаешь, да только много соли государь Петр требует! На чем прикажешь рапу выпаривать?—вспылил ландрат,—Да еще и сам царь издал указ о бдении лесов. ..
— Могу посоветовать — ответил бывавший за свою службу во многих местах капитан Чирков, — Недавно в урочище Скелеватом, что в 30 верстах на юго-восток от крепости, слыхал я о диковинных черных камнях. Если их в костер бросишь—жар дают и долго красным огнем светятся.
— А кто их в огонь бросает и где берут? — заинтересовался Вепрейский.
Семен Чирков рассказал, что успел узнать. Вначале пастухи ночью подкладывали в костры любые камни и нагретыми ложили возле себя для тепла, а позже, когда случайно попались кому-то эти черные горючие каменья—стали искать только их.
— Сказывают, местные казаки, где-то недалеко возле своего урочища их находят, — добавил капитан.
— Где их там те каменья собирать! —отмахнулся тогда Никита Вепрейский...
Но в этом же году, когда через Бахмут ехал возвращавщийся в Москву известный рудознатец Григорий Капустин, ландрат Никита Вепрейский и капитан Семен Чирков снова услышали от него о «горючем камне». Капустин знал и о «земляном уголье» урочища Скелеватое. Он брал пробы близ речки Кундрючьей на берегах Северского Донца и Верхней Беленькой, в разных степных балках Дикого Поля, в том числе и балке Скелевой. И вот, когда Бахмутские управители узнали от авторитетного рудознатца уже о цельных угольных пластах, выходящих на поверхность — в урочище были посланы работные люди с вьючными лошадьми и копальным инструментом.
А в январе 1724 года Вепрейский и Чирков послали в Петербургскую Берг-коллегию «Отписку», где сообщали, что добыча соли возросла в несколько раз. К этому времени для нужд солеварения они уже добывали уголь в двух местах—в урочище Скелеватом и на речке Беленькой. На этих примитивных шахтах работало более двухсот углекопов.
Вот как описывает эту шахту в исторической повести «Первооткрыватель» писатель Леонид Губин:
«... Из Берг-коллегии с каждой оказией справлялись о ходе работ в Скелеватом. Сам царь был весьма заинтересован угольем. На месте входа в дыру поставили часовеньку, сделали из крепких дубовых лесин сруб, запирали дыру на железные засовы, замыкали на большой замок... Денно и нощно у обеих дыр дежурили верные ландратовы люди»,
... И вот сравнительно недавно артемовским краеведам из Центрального государственного архива (г. Москва) поступила копия отчета английского угольного мастера (маркшейдера) Иоганна Никсона. По указу Петра Первого в начале 1724 г. он возглавил Большую экспедицию Берг-коллегии, которой предстояло определить размеры залежей, а также качество бурого и каменного углей в Подмосковье, Воронежской губернии и в районе Бахмутской крепости. Вместе с Никсоном в экспедицию был послан и первооткрыватель угольного пласта в 1721 году Григорий Капустин.
Надо сразу сказать, что в литературных источниках есть немало нареканий в адрес англичанина Никсона. Но, во всяком случае, положительным в его деятельности можно считать то, что он дал обстоятельную инженерную оценку нескольким месторождениям угля Придонцовья. Так из Бахмута 5 января 1725 года он писал: «... поехал я на Скелеватое, 25 верст от Бахмута к каменным угольям, но там уже, насколько позволяла вода, весь уголь был выбран. А чтоб взять тот, что под водою, надо ров вести по горбу, на другой стороне горы, а не на той стороне, где капитан (имеется ввиду Семен Чирков) — брал пробы. Где капитан копал, там уголье определенного места не имело. А гора имеет наверху изрядную толщу и, если уголь по ней идет, то нужно иметь это ввиду на другое время. И уголья здесь весьма добрые. Но нельзя работы вести зимой, поскольку на массиве горы есть снег, лед и дикий лес. Лучше это делать летом.
Также надо на обоих местах конвои при себе иметь, так как но одну сторону турецкая, а по другую сторону татарская границы лежат...»
Примечательно и то, что Никсон дал объективную оценку качеству скелеватского угля. О том, что «уголья здесь весьма добрые» свидетельствуют строки из его рукописи, где он написал о неосторожном обращении с «горючем камнем»: «... И я при угле великое нещастья принял. Когда ночью при огне лежал, то ветер и пламя на меня дули и оттого и локоть сжег. Поэтому я сильную болезнь терплю и без сомнения сгорел бы весь, если бы в ту пору спал. Поскольку сам теперь не могу писать, то велел это сделать толмачу».
Но не только в ожогах были злоключения Никсона. Он не поладил и с начальством-бахмутским управителем Никитой Вепрейским и прибывшим из Петербурга сержантом гвардии Алексеем Межаевым. В рукописи есть такие строки:
«... Если бы иметь время, но шляхтич и сержант не хотели меня долго здесь оставлять, а поскольку я с ними идти не захотел, то они велели извозчику харчи мои вон выбросить, что он и сделал».
Вот так поступили наши предки с иностранным специалистом.
Как мы уже сообщили, в экспедипии Никсона в 1724 году был и «рудный искатель» Григорий Капустин, которому Берг-коллегия приказала... «будучи в оной посылке, у тех мастеров, как буровами вертеть и руд сыскивать, обучаться с прилежанием». Это, конечно, звучит смешно, если учесть, что Капустин к тому времени (три года назад) уже самостоятельно докопался до угольного пласта. Впервые в истории России!
Не искажая исторических фактов, надо заметить, что между Капустиным и Никсоном были разногласия в методах поиска месторождений угля. Так в Рижском уезде, в селе Петрово, Никсон требовал, чтобы до угля докопались с помощью лопат, ломов и кирок, а Капустин хотел применить метод бурения. Русский рудознатец даже послал тогда жалобу на английского мастера.
Но в дальнейшем, в донецких степях они, очевидно, уже работали в более тесном контакте. В целом о результатах экспедиции они отчитывались вместе.
Весной 1725 года Григорий Капустин и Иоганн Никсон возвратились в Петербург. Царь Петр Первый к тому времени умер. А императрица Екатерина I в ответ на их отчет о проделанной работе 11 марта 1725 года издала указ, в котором работа экспедиции признавалась неудовлетворительной. Никсона отослали на родину, выдав хорошее по тем временам жалование — по 24 рубля за неделю. Григорий Капустин также получил 80 рублей за год, В чине подканцеляриста он стал служить в Берг-коллегии, которая к тому времени переехала из Петербурга в Москву.
Сейчас всем известна только громкая слава первой промышленной шахты-памятника в Лисичанске, которая была заложена в 1795 году. Но это было через 71 год после того, как Григорий Капустин, докопался там до угольного пласта. А все предыдущие годы местные жители также пользовались углем из Лисьей балки и урочища Скелевое. Кузнецы с помощью их ковали косы, серпы, лемехи. Те из людей, кто менее суеверные, в холодную пору не боялись подбрасывать «черный камень» в домашние камины и очаги.
Итак, можно сделать вывод: из двух примитивных шахт одна стала большой промышленной. Это — лисичанская с угольным пластом 1,14 метра. А что же; стало с ее «современницей», шахтой села Скелевое? В наши дни даже трудно отыскать место где она находилась. Старожилы колхоза «Октябрь» говорят, что где-то среди старых каменоломен в которых брали песчаник. Характеристику ее вполне достоверно дают геологи треста «Донбассгеология», исследовавшие балку Скелевую. По всей вероятности это была наклонная или горизонтальная штольня глубиной до 50 метров и толщиной пласта 40—45 сантиметров. Добывался в ней газовый уголь низкого качества — выветренный, окисленный водами. Естественно, что Никсон и современные геологи о качестве угля судят по-разному.
А в один из дней, очевидно, подводы бахмутских солеваров возратились из урочища Скелеватого пустыми — пласт кончился. Могла шахта и раньше прекратить свое существование при обвале, затоплении водой или взрыве газа.
К сказанному можно добавить, что таких небольших шахт, подобных скелеватской, известно в селах Донецкой и Луганской областей несколько. В тяжелые годы Великой Отечественной войны люди о них снова вспоминали, откапывали и добывали уголь. Интересен такой факт. В колхозе им.Калинина (по соседству со Скелевым) строили гараж. На этом месте была откопана очень глубокая 6-метровая яма, засыпанная породой, золой и угольной сажей. Возможно здесь также находилась шахта.
Урочище Скелеватое ждет еще своих исследователей. Там ведь, на правом берегу реки Скелеватки, добывали также серебряную руду. Рано или поздно в тех местах должен появиться памятный знак с надписью: «Здесь была первая угольная шахта Донбасса».
Мнение авторов, изложенное в статье, может не совпадать с мнением и позицией Администрации сайта. Размещается для общего ознакомления, так как касается открытия угля в Донецком бассейне.